На Терский берег Белого моря, на Кашкаранский наволок добытчики Великого Нова-града с давних времен приходили на промысел, но только лишь на сезон, дабы добывать морского зверя1 и ловить рыбу. И, конечно же, тогда, в начале XV века, все знали живущего здесь с давних лет, уединенного отшельника – «монаха Аксия»2. Каждый приходящий на промысел считал своим долгом навестить старца и испросить его святых молитв о благополучии и удаче в тяжком морском деле.
Как гласит предание, в одну из весен на Терском берегу, на «Кашкаранском наволоке» для «наледного промысла»3 собралось «довольное количество народа».
И тут среди промышлявших, неожиданно «умножилась цинготная болезнь, отчего не малое число народа умирало, а кто живы были, то сильно тем недугом одержимы были»4.
Старец Аксий молитвенно поддерживал болящих, принимал исповеди и напутствовал умиравших. Но вот пришло время и случилось заболеть самому Аксию. И вскоре старец тихо преставился ко Господу, глубоко опечалив Терских промышленников, поскольку вся надежда у них была на его святые молитвы. Каждый добытчик, из многочисленных ватаг артельщиков, посчитал необходимым попрощаться с почившим Кашкаранским подвижником. Но тут все стали замечать, что кто бы из болящих и недомогающих ни приходил ко гробу попрощаться с усопшим монахом, от гроба отходил уже здравым. И таким образом болезнь на всем берегу отступила и более не распространялась.
Погоревав о кончине старца, промышленники решили перевезти тело инока Аксия для отпева и захоронения в Соловецкий монастырь. Поморский карбас с телом почившего монаха в ночь «при способном ветре» отошел от Кашкаранского наволока, с расчетом к утру, «к свету», быть на Соловках. Согласно с преданием, моряки-поморы шли под парусами всю ночь, а на рассвете обнаружили, что они все еще «на виду Кашкаранцев». Для опытных, северных мореходов такое событие явилось небывалым чудом и вызвало настоящее потрясение.
Всё произошедшее справедливо истолковали, как указание Божье о захоронении тела инока именно здесь, в Кашкаранцах. «И погребено было тело Аксия в Кашкаранцах». Место сей могилы стало весьма почитаемым всеми промышленниками, приходившими в эти края на лов. Особенно после того, как все заметили, что «болезнь цинготная» или, по-местному, скорбут в этих местах больше не случалась вовсе.
Как раз, где-то во время этих событий, в Кашкаранцах стали появляться монахи Соловецкого монастыря, наследуя места славных деяний учеников преподобного Евфимия Корельского. Вскоре эта часть Терского берега была и официально отписана Соловецкой обители. Как свидетельствуют документы, в 1470 году, вдова новгородского посадника Исаака Борецкого, Марфа отписала отцу основателю обители преподобному Зосиме Соловецкому, рыболовные тони от «Кашкаранского ручья до Красной щелейки, свою вотчину Кашкаранский наволок и Точильный ручей»5.
Одной из версий истории монаха Аксия, можно считать утверждение, что старец этот, один из тех немногих учеников преподобного Евфимия Корельского, что уцелели после упомянутого жестокого разорения, как самого Никола-Корельского монастыря, так и его многочисленных скитов на Кольском полуострове в 1419 году.
В таком случае «Монах Аксий» лишь потому считается соловецким подвижником, что закончил свой долгий жизненный путь на Кашкаранском берегу, уже отписанном Соловкам, хотя, по постригу, соловецким монахом он не был.
В тоже время, все сказанное выше о времени жизни монаха Аксия (Астерия), лишь предположение. Но она позволяет нам хоть как-то объяснить причину весьма странного обстоятельства – утраты подлинного имени монаха. Однако при этом апеллирует к событиям столь давних времен, что порождает большие сомнения, поскольку для православной историографии Крайнего Севера такая древность не характерна.
В тоже время, есть и иной вариант исторических обстоятельств, который мог породить эту странную ситуацию с утратой имени. Речь идет о временах более поздних и более реальных – о середине XVII века. Именно в это время с 1668 по1676 годы в родном монастыре «монаха Аксия» происходил бунт, более известный, как «Соловецкое сидение» – противостояние и сопротивление сторонников «старой веры» церковной реформе патриарха Никона. Осада монастыря, проводимая царскими стрельцами, полностью лишила Соловецкий архипелаг связи с большой землей. В таком случае эпизод, связанный с возвращением поморской лодьи с телом почившего Аксия назад в Кашкаранцы приобретает вполне реалистичное объяснение, чему в последствие, могла быть придана житийная окраска.
К моменту занятия Соловецкой крепости правительственными войсками в 1676 году внутри монастырских стен почти не оставалось монахов: большая часть братии монастыря либо покинула его, либо была изгнана мятежниками. Двадцать восемь мятежников были казнены, оставшиеся разосланы в Кольский и Пустозерский остроги.
Таким образом, становится вполне понятным и объяснимым, почему подлинное имя почившего в Кашкаранцах монаха осталось неизвестным, и так никогда и не было установлено.
Приобретая вотчины, Соловецкий монастырь ставил в них «дворы», куда наряжал своих старцев-приказчиков для управления промыслами и угодьями — «старцев-витаманов», как их называли»6. Такими «старцами-витаманами» в Кашкаранцах последовательно подвизались «монашествующие Соловецкого монастыря, заведующие рыбными ловлями» преподобные Авксентий, Аксий и Тарасий Кашкаранские.
В богослужебных текстах Минеи и иных документах можно видеть, что последовательность поминания старцев могла быть именно такой: «Преподобный Авксентий инок, Соловецкий, Кашкаренский; Преподобный Аксий инок, Соловецкий, Кашкаренский; Преподобный Тарасий инок, Соловецкий, Кашкаренский»7. Так что, если принять вторую гипотезу, и время кончины преподобного Аксия отнести ко второй половине XVII века, то весьма вероятно, что до него «заведующим рыбными ловлями Соловецкого монастыря», действительно мог быть монах Авксентий, поминаемый в богослужебном тексте раньше Аксия.
Над могилами Астерия (Аксия), Авксентия и Тарасия, как и положено, были поставлены кресты, и место это было очень почитаемо всем поморским людом. «А усердствующие отправляют при гробницах их панихиды. Таково усердие жителей к сим праведникам началось со времени самого погребения их и передается от предков к потомкам», так докладывал в 1815 году о почитании на Кольском поморье преподобных Астерия, Авксентия и Тарасия, Архангельскому Преосвященному Парфению, Благочинный Кольского Воскресенского собора священник Иоанн Дьяконов.
Считалось, что для благополучия в Северном промысле нужно помолиться у могил Кашкаранских иноков. А в благодарность за удачу пожертвовать монахам в Кашкаранский скит на помин душ «сих угодников Божиих». Известно, что со времени установления местного почитания этих угодников Божьих, на Терском берегу совершенно исчезла «цинготная болезнь» или скорбут.
Но, все же, главной заслугой кашкаранских святых всегда считалась их особая власть над «нечистыми духами» этих мест, и прекращение по их молитвам жутких ночных видений или, как их тут называли, «ночных страшилищ». Именно Кашкаранские тони, в этом смысле всегда считались особенно неблагополучными. Здесь, более чем в иных местах, трудно было христианам останавливаться на ловлю рыбы, ибо наводили великий ужас на рыбаков ночные явления древних покойников и прочие приведения. В этом смысле и появление часовни над могилой Безымянного инока в семи верстах от Кашка-ранцев сильно укрепило местный православный дух и окончательно смирило гордыню древних демонов этих мест. Вскоре и на этом святом месте, могильном пригорке трех чтимых монахов, была поставлена первая часовня. В настоящее время над могилой трех Кашкаранских святых стоит церковь Тихвинской Иконы Божьей Матери8.
Примечания
1. По описанию 1785 года: «Нерпу промышляют на Белом море, начиная с марта по май месяц».
2. Имени Аксий в святцах Православной Церкви нет.
3. «Наледный промысел – промысел морского зверя на льду, зимою и ранней весной». Дуров И. М. Опыт терминологического словаря рыболовного промысла Поморья. О. Соловки, 1929. С. 20.
4. Здесь и далее по тексту курсивом даны цитаты из древнего предания, изложенного в Указе Архангельской Духовной Консистории № 2028, 1816 года от 14 декабря. ГАМО, фонд 8-и, оп. 1. д. 40, л. 1-2об.
5. Огородников Е. Мурманский и Терский берег по «Книге Большого Чертежа». СПб., 1896. С. 28-29.
6. История первоклассного ставропигиального Соловецкого монастыря. СПб., 1899. С. 123. Название «витаман» происходит от др.-слав. «витати» – иметь пристанище, «витало» – убежище, жилище. К киргизскому слову «атаман», предводитель (от глагола «адамак» – опередить) – отношения не имеет.
7. В «Книге глаголемой описание о российских святых» в полном списке русских святых XVII века упоминаются «Преподобный Авксентий инок, Соловецкий, Кашкаренский; Преподобный Аксий инок, Соловецкий, Кашкаренский; Преподобный Тарасий инок, Соловецкий, Кашкаренский».
8. Подробно об этом см.: «Кашкаранские святыни Терского берега». Митрофан (Баданин), игумен. – СПб., – Мурманск: Изд. Ладан, 2012. 48 с.: ил. (Святыни Кольского Севера: Выпуск II). Тираж 5000 экз.
Просмотров (327)